Экологический факультет

СЕГОДНЯ года

На главную

Библиотека

ПРЕССА ОБ ЭКОЛОГИИ

Экологическое законодательство

Материалы конференций

Труды преподавателей

Информационный бюллетень ЦТАЭП

Ежегодник "Россия в окружающем мире"

БИБЛИОТЕКА ФАКУЛЬТЕТА ЭКОЛОГИИ

Хотят ли русские ОЯТ?

“Ворота в ядерный ад”, находящиеся на территории Красноярского можно закрыть только с помощью референдума

Как известно, в прошлом году были приняты законы, разрешающие ввозить в Россию отработанное ядерное топливо (ОЯТ) зарубежного происхождения. Фракция «ЯБЛОКО» тогда выступила с резкой критикой этих законов. Для нас было очевидно, что затея эта не принесет стране никакой пользы, а только прямой вред.

Наши аргументы против ввоза ОЯТ

В числе аргументов, которые мы выдвигали, были следующие.

1. Минатом до сих пор не научился обращаться с радиоактивными отходами (РАО). Эта проблема никогда не числилась в приоритетах атомного ведомства. Технологии работы с РАО находятся на допотопном уровне. И это – в стране, где собственных отходов скопилось суммарной активностью на шесть миллиардов кюри. А в результате ввоза в Россию иностранного ОЯТ их станет намного больше.

2. Нет никаких гарантий того, что деньги, полученные от сделок, пойдут на строительство необходимых хранилищ и реализацию экологических программ. Ведь атомное ведомство и сегодня имеет немалые доходы. Почему же они сегодня хотя бы частично не направляются на утилизацию отечественных РАО? И где гарантии, что Минатом будет направлять на эти цели средства от ядерных сделок? Поправки «ЯБЛОКА», направленные на создание таких гарантий, были отвергнуты. Скорее всего, говорили мы, эти деньги будут разбазарены и (или) разворованы.

3. Решение о ввозе зарубежного ОЯТ резко увеличивает количество мишеней для ядерных террористов – как доморощенных, так и международных. А состояние физической защиты наших ядерных объектов оставляет желать много лучшего.

Ни депутаты, ни правительство, ни президент тогда не прислушались к нашим аргументам. Сегодня, по прошествии девяти месяцев, мы предъявляем неопровержимые доказательства по каждому из них.

Поэма об отходах

Передо мной – отчет Счетной палаты о проверке выполнения федеральной целевой программы «Обращение с радиоактивными отходами и отработавшими ядерными материалами», направленный в Государственную Думу Сергеем Степашиным 25 января. Там черным по белому написано, что Минатом «не смог преодолеть ведомственный поход к проблеме, организовать перспективное планирование и продуманный отбор работ, обеспечить финансирование и выполнение приоритетных направлений». В целом состояние с обращением с РАО и ОЯТ оценивается Счетной палатой как кризисное. Она утверждает, что в стране отсутствуют Государственная концепция и законодательная база по обращению с РАО (соответствующий законопроект многократно отклонялся Президентом, со дня на день Дума снимет его с рассмотрения). Отсутствует и ответственный за это орган исполнительной власти. Все это «существенно ограничивает возможности страны по привлечению международной финансовой помощи с целью решения этой проблемы».

Куда ушла финансовая помощь?

Тема международной помощи плавно подводит нас к вопросу о разбазаривании и разворовывании средств в системе Минатома. Аудитор счетной палаты беспристрастно констатирует, что «по имеющимся данным в 1998-2000 годах в виде международной помощи на финансирование работ по обращению с радиоактивными отходами от иностранных государств и организаций было получено более 270 млн. долларов США. Учет внебюджетных средств (в рублях и валюте), привлеченных через различные организации для реализации программы РАО, в Минатоме не ведется и в отчетности не отражается». Отметим, что это только – «по имеющимся данным». Тем самым аудитор Бесхмельницын дает понять, что объем, средств, девшихся неизвестно куда, намного превышает указанную сумму. Комментарии, как говорится, излишни.

В Багдаде все спокойно

Наконец, проблема защиты от терроризма. Шесть лет назад вступил в силу закон «О финансировании особо радиационно опасных производств и ядерно опасных производств и объектов», предусматривающий финансирование их систем безопасности на 100% из бюджета. Счетная палата утверждает, что закон не выполняется. Мы готовы это подтвердить. Работая над поправками к бюджету на 2002 год, мы провели выборочную проверку финансирования систем безопасности ядерных объектов. С этой целью я даже специально приезжал в Железногорск Выяснилось, что, несмотря на прямое требование закона, реальные потребности финансирования систем безопасности ГХК покрываются лишь на 10-20%. С другими оъектами дело обстоит еще хуже. Мы предложили в срочном порядке выделить на эти цели в бюджете два миллиарда рублей: после терактов в США казалось логичным усилить охрану сооружений, которые могут стать мишенями для террористов. Поразила реакция атомных чиновников, которые обещали прислать, но так и не прислали нам справки, необходимые для обоснования нашей поправки в бюджет. В результате запрошенная нами сумма была сокращена в два раза. А в феврале нынешнего года на парламентских слушаниях по проблемам экологической безопасности представитель Минатома заявил, что на объектах, принадлежащих его ведомству, проблем ни с утечками, ни с безопасностью нет. Президенту поспешили заявить, что с этим у нас все спокойно. Следовательно, дополнительного финансирования на эти цели не требуется… Возник резонный вопрос: а так ли это?

Прогулка по ГХК

9-го февраля мы с коллегами из Гринпис России и съемочной группой НТВ совершили «прогулку» по территории расположенного в Красноярском крае Железногорского горно-химического комбината. Переправившись через Енисей со стороны села Атаманово, мы быстро дошли до внешнего периметра охраны комбината. Колючая проволока изобиловала огромными дырами величиной в человеческий рост и таких же размеров в ширину. Проникнуть на территорию комбината не составило никакого труда. Конечной целью прогулки было «мокрое» хранилище ОЯТ, куда недавно привезли скандально известный груз из Болгарии. Рядом с хранилищем предполагается строится завод по переработке ОЯТ, завозимого со всего мира.

На половине дороги группа разделилась: НТВ отправила снимать стоки, по которым т. н. «слабоактивные» ядерные отходы сливаются в Енисей. Я и двое коллег из Гринпис отправились к хранилищу. Мы шли очень спокойно. Один раз мимо нас проехала машина, по-видимому, с группой охраны. Но мы не вызвали у нее никаких подозрений, хотя находились в зоне, где не должно быть посторонних. Мы прошли по дороге, которая хорошо просматривалась из часовых будок. И снова никто не обратил на нас внимания. Мы зафиксировали многочисленные разрывы ограждений вокруг различных объектов. Достигнув так называемого «сухого» хранилища, застывшего на стадии долгостроя, мы поднялись на его третий этаж. С этого места перед нами открылся свободный путь длиной в 40-50 метров непосредственно внутрь действующего хранилища – через лестницу и люк. «Ворота в ядерный ад», - невольно подумал я. Нетрудно себе представить, что могло бы произойти, если на нашем месте оказалась террористическая группа. Для того чтобы сотворить в Сибири новый Чернобыль, требуются лишь слаженные действия десятка террористов, Несколько сценариев организации теракта на ГХК направлены мною лично Президенту.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним

Реакция Минатома была потрясающей: «Ни на каком охраняемом объекте Сергей Митрохин и Greenpeace, разумеется, не были, - заявил представитель министерства. – На самом деле депутат посетил заброшенную еще с советских времен стройку, которую охраняют только формально.» Эту цитату с сайта «Газета.ру» перепечатала красноярская «Сегодняшняя газета». Хорошую мину, прикрывающую плохую игру, разоблачил ни кто иной как начальник бюро по связям с общественностью и СМИ железногорского комбината Павел Морозов. Он заявил, что мы были на недостроенном корпусе № 2, с крыши которого велась съемка и называет это «неохраняемой зоной». На этом основании делается вывод, что «проникновения в охраняемую зону не было».

Отвечаю уважаемому Павлу Морозову: проникновение непосредственно в хранилище не входило в наши планы. Цель состояла в том, чтобы снять на камеру путь, по которому могут туда проникнуть террористы. Так вот: путь этот очень прост. С крыши недостроенного корпуса № 2 на крышу хранилища можно элементарно спрыгнуть (спуститься по веревочной лестнице), попав тем самым в то место, которое Морозов называет «охраняемой зоной». При этом можно с высоты 20 метров любоваться на мощный заградительный барьер из колючей проволоки, существование которого стало абсурдным после начала возведения строения № 2. Пройдя по крыше метров 30, вы легко достигнете люка, ведущего непосредственно в хранилище. Я благодарен Павлу Морозову за информацию о том, что именно здание, «покоренное» нами, предназначалось для «рубки и растворения твэлов», т. е. самой опасной фазы цикла переработки ОЯТ. Теперь очевидно, что:

1. одно только начало строительства завода по переработке ОЯТ создало огромную брешь в защитном периметре хранилища;

2. опаснейшее производство предполагается разместить не в горных подземельях, и даже не в отдельно стоящем здании, а в пристройке к самому хранилищу!.

Рано смеются господа из Минатома. Забыли они замечательную пословицу: хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Еще не конец!

На этом месте я собирался закончить статью. Но не тут то было. Авантюрный роман под названием «Ввоз ОЯТ в Россию» демонстрирует захватывающие повороты сюжета. Источники из Вашингтона сообщили, что эксперты из США разработали «новаторскую» стратегию захоронения в России американского ОЯТ, разбросанного по всему миру. Отходы ввезут в нашу страну не российские (им доверия нет), а американские фирмы. Они же будут осуществлять в России захоронение «энергетически ценных материалов» (терминологии Минатома). Глупости вроде строительства в Железногорске завода по переработке ОЯТ в разработках не упоминаются. Оплата работ американских фирм пойдет из бюджета США. А что же будет иметь за это Минатом? США помогут ему утилизовать оружейный плутоний и заплатят за это большие деньги. Таким образом решится проблема утечки российского плутония в страны-изгои. Отмашка реализации этих планов должна быть дана на встрече президентов двух стран в мае этого года.

Первыми в очереди на ввоз американского ОЯТ в Россию значатся Тайвань и Южная Корея. Объем первой партии ввозимого топлива – 10 тысяч тонн. Самый большой вопрос: какой регион удостоится «чести» принять его первым? А. Ю. Румянцев уже назвал возможное место захоронения – о. Симушир близ Сахалина. Но в планах заокеанских экспертов эта «почетная» роль отведена Приморскому и Красноярскому краям. Если это так, то инициатива проведения красноярского краевого референдума против строительства новых хранилищ пришлась как нельзя кстати. В результате проведения референдума американцы узнают, хотят ли жители края хоронить в своей земле их ОЯТ, а красноярцы получат в свои руки ключ, которым они смогут навсегда закрыть ворота, ведущие в ядерный ад.

Сергей Митрохин
3.04.2002